Статьи Эллета Ваггонера (Австралия,1889-1904 года)

 Поскольку только Библия является истинным мерилом веры и морали, то совершенно очевидно, что любая власть, возвышающая себя над Библией, обязательно станет бесчестной. История Римской Католической Церкви показывает абсолютную истинность этого принципа. Власть, возвышающаяся над Богом, обязательно становится противницей Божьей; но поскольку Бог является средоточием и источником всякой благости, то всё противящееся Ему будет обязательно наполнено всяким нечестием. Поэтому, согласно пророчеству о притязаниях папства, нам следует ожидать того, что мы увидим в нём все глубины беззакония. Мы рассмотрим несколько цитат о том отступничестве, которое привело к развитию "беззаконника", или "человека греха". Доктор Уайл, в своей книге "История протестантизма" пишет: "В тот момент, как вдохновенные мужи с их вестью теряют свою актуальность в наших глазах, и их ученики вместе с богословами занимают их место, даже если последние вне всяких сомнений движимы первоапостольским духом и учением, тем не менее, они не имеют прямого познания своих предшественников (мы это начинаем замечать). В этот момент затмение находит на величественную славу евангелия. Когда мы переключаем своё внимание с Павла на Клемента, а с Клемента на отцов церкви, которые были после него, мы находим в евангелии всё меньше благодати и всё больше человеческих заслуг. Свет всё больше тускнеет по мере продвижение вглубь эпохи «отцов церкви», и мы удаляемся всё дальше и дальше от апостольской зари. Какое-то время евангелие остаётся тем же, но его слава тускнеет, его мощь и сила уменьшается. Это напоминает нам об одном и том же солнце, которое мы видели сначала в тропическом поясе, а затем за полярным кругом, где его косые лучи, проходя через большой слой атмосферы и пара, теряют половину своей силы. Смотря на евангелие через слой эпохи «отцов церкви», мы уже не в состоянии распознать то же самое евангелие, которое взошло над миром в своём безоблачном сиянии всего лишь несколько столетий назад». (Книга 1-я, глава 2-я, параграф 11-й).

         Автор был намного мягче в своих выражениях, чем этого требуют факты, говоря, что отцы церкви были без сомнения людьми апостольского духа и учения. Они были в лучшем случае наполовину язычниками, какими бы ни были их намерения, ибо они пили полными глотками из сосуда языческой философии, вместо того, чтобы обращаться к чистому основанию божественного откровения; и их великие усилия были направлены на соединение христианства с языческой философией. В этом они преуспели почти совершенным образом. И снова мы цитируем доктора Уайла: «Как только двери святилища были однажды отворены, поток разложения продолжал течь с увеличивающейся скоростью. Уступки в учении и поклонении уже были сделаны, изменив собой яркость сияния церкви в сумрачный полумрак; участие в этом северных народов, которое началось в пятом и продолжалось в нескольких последующих столетиях, превратило этот полумрак в ночь. Новые племена изменили эту империю, но не её суеверия. И, к сожалению, в те века у христианства не было ни ревности, ни силы для их наставления и истинного обращения. Библия была устранена, на кафедрой место истины заняли басни. Святая жизнь тех, чьё молчаливое красноречие могло завоёвывать сердца варваров, редко проявлялась. И таким образом, церковь, вместо того, чтобы рассеивать суеверия, окружившие её подобно туману, позволила самим этим суевериям угасить её свет. Она открыла свои ворота для принятия всех новых людей такими, какими они были. Она кропила их новой водой в крещении кроплением, она записывала их имена в своих почётных книгах. И хотя она научила их несмотря на их вопиющие заблуждения повторять титулы Троицы, но учение евангелия, которое только и могло просветить их понимание, очистить их сердце, и насытить их жизнь добродетелью, она не очень-то заботилась вселить в их сердца. Она приняла их в свои объятья, но они от этого не стали христианами, да и церковь всё больше отдалялась от христианства» (там же, 1-я книга, 2-я глава, 8-й параграф).

         Так церковь стала языческой, и для этой трансформации не потребовалось много времени. Уайл продолжает:

         «Отступничество, подобно спуску тяжёлых предметов, происходит с возрастающей скоростью. Сначала зажигались лампады на гробницах мучеников; затем вечеря Господня праздновалась на этих могилах; затем молитвы возносились за них и к ним; затем картины и образы начали осквернять стены, а мощи и тела усопших, осквернять церковные полы. Крещение, для которого апостолы требовали только наличие воды, уже не могло совершаться без белых одежд, елея, молока, мёда и соли. Затем появился целый сонм церковных служителей и должностей, чьи имена и численность разительно отличается от тех немногих и простых наставлений первых распространителей христианства» (там же, 9-й параграф).

         Упадок церкви был неизменным результатом методов обращения и привлечения в неё новых людей. Историк пишет:

         «Поскольку нижние слои общества подражали высшим, и управлялись таким образом, обращение тех, кто обладал какими-то привилегиями, родословной, властью и богатством, вскоре стало примером для множества народа, которому этот народ и последовал. Спасение простых людей приобреталось недорогой ценой, и есть сведения о том, что двенадцать тысяч людей были крещены в Риме, не считая соответствующего количества женщин и детей. Белая одежда с двадцатью монетами золота была обещана императором каждому новообращённому» («Упадок и крах Римской империи, глава 20, параграф 18).

         Нет повода отвергать эти слова, ибо они подкреплены надёжным свидетельством Григория Тауматургуса (Григория чудотворца), епископа из Нео-Цесарии, о том, что в праздники, посвящённые мученикам (а таковых было много) он позволял своему стаду предаваться удовольствиям, безудержному веселью, и делать всё то, что идолопоклонники обычно делали в своих храмах и капищах, во время своих праздников. Он надеялся тем самым привлечь язычников, думая, что со временем они как «христиане» добровольно оставят свои обычаи (смотри «История церкви от Мошеима, 1-я книга, том 2-й, часть 2-я, глава 4-я, секция 2-я, заметка № 3). И это был не единичный случай, ибо Мошеим пишет: «христианские епископы преднамеренно увеличивали священные обряды, чтобы показать своё дружелюбие как иудеям, так и язычникам.». Таким образом чистое христианство погрузилось в путаницу, и то, что потом носило его имя, было в реальности язычеством во всей своей испорченности. Говоря о варварах, победивших Рим, Уайл пишет: «Эти жестокие воины, которые лишили Цезаря своего трона, поклонились перед папским престолом. Евангелизация этих племён была нетрудным делом. «Католическая вера», которой они начали заменять своё язычество или арианство, состояла главным образом из их способности запомнить имена объектов её поклонения, которые им разрешилось обожествлять с такими же церемониями, которые они практиковали в своих родных лесах. Они не утруждали себя изучением христианского учения или воплощением христианских добродетелей. Время было такое, в которое от них требовалось запомнить всего лишь несколько правил в отношении первого и ещё меньше в отношении второго («История протестантизма», книга 1-я, глава 3-я, параграф 9-й).

         Да и как можно было увидеть где-то образец добродетели, когда истинных мужей добродетели казнили, а единственной добродетелью считалось приверженность догмам Рима? Генри Чарльз Ри в своей «Истории инквизиции средних веков» очень живо изображает состояние папства. По этому поводу он пишет среди прочего:

         «Одинаковая вера насаждалась с помощью инквизиции и её методов, и если эта вера сохранялась, преступление и грех не привлекали никакого внимания, если только они не были источниками дохода тех, кто продал свою свободу. Как метко сказал Теодор Врай, ад и чистилище можно было бы опустошить, если бы для этого нашлось достаточно денег. Искусственные стандарты, созданные таким образом, показаны в откровении от Девы, показанные святой Бриджит, где сказано о том, что папа свободен от ереси, независимо от того, каким бы он ни был осквернённым грехом и пороком. Он не может быть настолько грешным, чтобы не иметь абсолютной власти «связывать и разрешать» души. Многие грешные папы попали в ад, но все их страшные дела на земле приняты и одобрены Богом, и все священники, которые не являются еретиками, справляют истинные священнодейства, независимо от того, какими порочными они могут оказаться. Правильность верований таким образом считалась единственной необходимостью; добродетель была полностью подчинённым, второстепенным понятием.  Насколько полно при такой системе религия и мораль стали разобщёнными, видно в заметках Пия 2-го. Вышеуказанные цитаты показывают, что францисканцы были отменными богословами, но совершенно не думали о добродетели.

         «Это фактически было прямым последствием системы преследований, воплощённой в инквизиции. Еретики, которые были признанными образцами добродетели, были самым жестоким образом лишены жизни во имя Христа, в то время как во имя Христа же можно было приобрести прощение самых гнусных преступлений всего за несколько монет. Когда единственным непростительным грехом считалась верность каким-то «пустяковым заблуждениям и верованиям», как-то вера в бедность Христа; когда люди видели перед собой своих духовных руководителей погружёнными в пороки, видели разгул и отвращение ко всему святому, все нормы морали были вырваны с корнем, и различие между добром и злом стало безнадёжно ничтожным. Мир возможно никогда не видел общества более порочного, чем Европа четырнадцатого и пятнадцатого столетия» (Том 3-й, стр 641, 642).

         Обычай продажи индульгенций, который был придуман специально для того, чтобы наполнить истощённую папскую казну, был одним из самых скверных изобретений и поступков папства против Бога и поклонения Ему. Папство полностью обесценило искупление, не считая за святыню кровь завета, и связало мир пороком гораздо крепче, чем он был связан до этого «узами беззакония», которые будут удерживать всех, считающих, что дар Божий можно приобрести за деньги.

Некоторые могут считать, что папство уже изменилось, стало лучше, поскольку мы уже не видим тех преступлений, которые совершались под его покровительством. Многие думают, что его беззакония были обусловлены невежеством того времени, и что «прогрессивное человечество» сделало эти преступления невозможными. Таковым нужно помнить, что «Рим никогда не изменится». Единственной причиной, по которой преступления уже больше не совершаются открытым образом под покровительством католицизма, является отсутствие власти, которая позволила бы папству снова покрывать эти грехи. В качестве доказательства того, что видимое улучшение характера папства связано только с недостатком власти, а никак не с доступностью образования, мы цитируем следующее: «В Италии распространение алфавита и возвеличивание интеллектуальных способностей сопровождалось ещё более глубокой деградацией как морального, так и духовного состояния общества. Мир, пожалуй, никогда не видел более дерзкого пренебрежения законами, как человеческими, так и Божьими, какое наблюдалось как в церкви, так и в народе во время правления понтификов Сикстуса 4-го, Инносента 8-го и Александра 4-го (1471-1503). Рост культуры и благополучия по-видимому давал только больше возможностей для роскоши и порока, и от вышних до низших люди предавались необузданным страстям, аппетиту, цинизму, бесчинству и лицемерию (там же, стр 203).

Принципы папства и сегодня остаются такими же, какими они были пятьсот лет назад. И сегодня эта система настолько же порочна, насколько она была таковой всё время, и она не может измениться. Она названа вдохновенным автором «человеком греха», и она останется такой до самого последнего дня своего существования. Никто не вливает новое вино в ветхие мехи. Так и Бог не доверит Свою истину в руки тех, кто уже доказал свою неверность.