2016 / 2 - "Евангелие от Матфея" / 8 - Петр и камень
Администратор
Сообщений: Регистрация: 30 мая 2008
20 мая 2016 18:39:59
"Евангелие от Матфея" - пособие по изучения Библии в субботней школе на II квартал 2016 Электронный вариант урока Субботней Школы (Пособие по изучению Библии) предоставлен издательством «Источник жизни». Пособие по изучению Библии вы можете приобрести в Книжных центрах вашего региона. Видео программа «Познаем Истину» предоставлена ТК Надежда CШ II квартал 2016 год (PDF) С комментариями для учителей (PDF) Аудио (MP3) Видео (MOV) ePub FB2 MOBI Суббота — Петр и к...
Пользователь
Сообщений: Регистрация: 8 янв 2010
20 мая 2016 18:40:00
Цитата
Комментарий на урок под названием «Скала и Петр» из цикла "Евангелие от Матфея".
Пастор Пол Пенно.
Поддержки хватило на этот урок и на следующий. Благодарим Бога и всех, кто участвует в этом проекте, во-первых, молитвой, а также и другими видами участия.
Первый урок Иисуса о значении креста. Почему Он столько времени откладывал этот урок? Интересно отметить что Иисус ждал почти до самого окончания Своего трехлетнего периода служения, чтобы только затем ясно сказать Своим ученикам о грядущем распятии. Ввиду того, что учение о кресте является центральной темой евангелия, солнцем на небосводе небесной истины, возникает вопрос: «Почему же Спаситель так долго откладывал проповедь этой важной истины?» Только случайные таинственные упоминания о Своей крестной смерти мы находим в Его общении с людьми. Он упомянул о «храме», который будет разрушен и восстановлен за три дня (От Иоанна 2:19), о Своем вознесении подобно медному змею (От Иоанна 3:14), о том, что Он отдаст Свою «плоть» за жизнь мира (От Иоанна 6:51), о знамении пророка Ионы (От Матфея 12:39), или от печальном разделении Жениха от «сынов чертога брачного» (От Матфея 9:15). Но ученики не уловили суть этих загадочных высказываний. Поэтому они нуждались в том, чтобы увидеть все как есть, во всей своей потрясающей и шокирующей действительности грядущего события. Об этом же Иисус не распространялся до самого визита в Кесарию Филиппову всего за несколько месяцев до этого сурового испытания веры учеников. Удивительно также то, что до самого этого времени Иисус не спрашивал учеников о том, за Кого они Его почитают. Должно было пройти время, прежде чем первый энтузиазм, возросший на Его раннем служении, перерос в более здравое убеждение и веру, способную переносить испытания.
Вера учеников в божественность Иисуса была жестоко испытана. С явной сдержанностью называя Себя «Сыном Божьим», Он находил странное удовольствие в том, чтобы постоянно называть Себя «Сыном Человеческим». Он все больше и больше разочаровывал пустые надежды иудеев в отношении их долгожданного Мессии, постоянно отвергая аплодисменты людей, которые желали видеть в Нем исполнения их общепринятых надежд. Он казался слишком довольным и удовлетворенным Своей жизнью в постоянной нищете и безызвестности. Он не проявлял никакого интереса в том, чтобы иметь одобрение религиозной «элиты», но наоборот, вел Себя так, что возникало впечатление, как будто Он преднамеренно навлекал на Себя их враждебное отношение. После сложного разговора о Хлебе жизни (От Иоанна 6-я глава), много прежних учеников отошли от Него, и уже не ходили с Ним. Он даже смог распустить толпу людей, которая намеревалась внезапно сделать Его царем. И теперь Он становился «презренным и умаленным пред людьми». Его ученики могли найти любую причину для того, чтобы отказаться даже от чисто человеческой, мирской веры в Иисуса как во Христа.
Как ученики наконец признали Христа. В это же самое время они видели множество доказательств, подтверждающих постоянные убеждения Духа Святого о том, что этот Человек был истинным Мессией, Сыном Божьим. И этими свидетельствами были не только физические чудеса, которые Он совершал. Эти чудеса могли объяснить как друзья, так и враги, или, по крайней мере, оставить без внимания. Физические чудеса редко укрепляют веру. Что укрепляло веру учеников – так это неземная, сверхъестественная, воистину чудесная любовь, проявляющаяся в каждом слове и деле Иисуса. Во всем, что Он говорил и делал, прослеживалась глубочайшая духовная мудрость и небесное здравомыслие. Это и есть те «дела», по которым Иисус просил Филиппа верить в Него (От Иоанна 14:11, 12). Отказ признавать эти «дела» был фатальным проявлением неверия и неизлечимого греха со стороны иудейских духовных вождей, не против Сына Человеческого, а против Духа Святого. Но ученики уверовали в эту весть! Теперь в Кесари Филипповой, за несколько месяцев до распятия, они были наконец готовы исповедовать свою веру. «Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» (От Матфея 16:13) Их ответы могли удовлетворить любого, но только не Сына Божьего. Люди называли Его и Илией, и Иеремией, и одним из других пророков. Неудовлетворенный этими ответами, Иисус продолжал спрашивать Своих учеников об этом, чтобы преобразовать их несколько смутные представления в глубокое убеждение. Поэтому Он спросил прямо: «Кем Вы считаете Меня?» (стих 15-й). Петр первым нашел слова для выражения такой веры, которая тронула сердца всех. Этот Человек по его исповеданию оказался не только выше всех пророков, и не только долгожданным Мессией. «Ты – Христос, Сын Бога живого» - смело исповедовал Петр (стих 16-й). Иисус похвалил веру Петра, но быстро предостерег его от предположений о том, что сам Петр имеет в этом хоть какую-то заслугу: «блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах» (От Матфея 16:17). Петр не должен был полагаться на себя, считая, что он умнее всех остальных. Какими бы способными ни были клетки нашего плотского мозга, без помощи Духа Святого человеческий ум совершенно не способен узнать Бога, когда Тот появится в поле его зрения «инкогнито». «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1-е Коринфянам 12:3.) Сын Божий две тысячи лет назад ходил по пыльным дорогам нашей жизни, был среди нас, так и не узнанный человечеством, как и во все предыдущие годы небесная истина пренебрегалась и оставалась без внимания «плоти и крови».
Теперь Иисус намеревается открыть истину. Христос избрал Себе учеников, отделил их, наставляя их, делая из них команду, способную провозгласить евангелие по всему миру. «Он поставил двенадцать… Теперь Он сделал первый шаг в организации церкви, которая после Его вознесения должна стать Его представителем на земле» (Эллен Уайт, «Желание веков», стр. 291). Теперь, когда ученики исповедовали свою веру, Иисус был готов заложить фундамент и краеугольный камень Своей церкви. «и Я говорю тебе: ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (От Матфея 16:18 ). Мы теперь видим, как Иисус быстро умело и старательно, как мудрый Строитель и божественный Ремесленник, возводит и укрепляет основание веры, которое не могут одолеть даже «врата ада». Он поручил им стать слаженным единым телом: «как послал Меня Отец, [так] и Я посылаю вас» (От Иоанна 20:21). Апостолы не должны были стать разрозненным разобщенным рассеянием «верных душ». Теперь, кода ученики были полностью убеждены в Его божественности, Он собирался просветить их в отношении Его смерти. Убирая все покровы таинственности, которые затуманивали предыдущие упоминания о кресте, Он ясно и прямолинейно сказал о том, что Ему нужно быть отвергнутым и убитым: «С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (От Матфея 16:21)
Плохие новости. Ученики выслушали Иисуса больше с изумлением, чем со страхом. Идея о том, что Бог имеет Сына, была достаточно революционной для их иудейских умов. Теперь же мысль о том, что этот Сын Божий будет убить, казалась просто подозрительной. Этого не может быть! Распятый Мессия вместо прославленного, коронованного Правителя мира? Это было просто оскорблением их надежд, скандалом и соблазном. И чем больше ученики убеждались в том, что Иисус – Сын Божий, тем более смущенными и озадаченными они становились, узнавая о том, что Ему надлежало умереть, и причем от рук Своих же собственных соотечественников! Теперь тот же самый «блаженный» Симон Ионин, который первым исповедовал Сына Божьего, был первым из отвергающих весть о Его кресте. Думая, что проявляет заботу об умственном состоянии Иисуса, слыша изумительное заявление, настолько отвратительное его товарищам, Петр из своих лучших побуждений решил повлиять на своего Господа, «привести Его в чувство», устраивая Ему своего рода шоковую терапию от таких «больных фантазий». Но ни в каком лечении Иисус не нуждался, особенно от людей, и тем более от избранного народа. «И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!» (От Матфея 16:22) Кресты – для разбойников, а не для добрых людей, и уж тем более не для Сына Божьего! Таким образом крест и стал «камнем преткновения» и «безумием» для первых учеников, а также «соблазном». Таким крест и по сей день остается для нашей человеческой природы.
Нам нечего удивляться озадаченности и смущению учеников. Если «плоть и кровь» не могли постичь идею о том, что Иисус – Сын Божий, тем более Петр был не способен понять учение креста. Сама идея креста была настолько чуждой и запредельной для человеческой изобретательности, что оставалась непостижимой для их умов без откровения Духа Святого. Хорошо, что Иисус сперва выспросил от их учеников исповедание того, что он был Сыном Божьим перед тем, как сообщить им такую шокирующую новость. В противном случае они бы тоже предались неверию и оставили Его, как и многие другие из Его бывших учеников. Человеком изобретенная религия может изобрести много разных «Мессий», но она не способна выдумать страдающего, умирающего Мессию, отдающего Себя вследствие Своей невыразимой любви к миру, отвернувшемуся от Него.
Мудрее ли мы Петра? Наше человеческое мышление без влияния Духа Святого сегодня настолько же слепо к восприятию истины креста Христова, что и умы первых учеников. Мы находимся даже в большей опасности, ведь мы имеем то, чего не имели они – умственное знание фактов распятия Христа и почти повсеместное признание того, что это случилось на самом деле, но это «интеллектуальное знание» может заградить путь к сердечному восприятию сути того, что произошло на кресте. Если мы хоть немного думаем, что наше счастливое время рождения в христианскую эпоху дает нам какое-то преимущество над Петром, мы можем считать себя мудрее его, просто потому, что живем в более просвещенный век. Ведь мы избавлены от такого духовного невежества, в котором пребывал он! Склоняясь к такому мнению, мы упускаем самое главное в евангелии. Мы даже не можем начать понимать то, что произошло в Кесари Филипповой, пока не поймем, что наша человеческая природа – такая же, что и у Петра. Отказ признать это может привести нас к трагедии повторения того фатального замысла избавления от креста, который родился в уме у Петра. Только если Петр отверг идею креста по своему невежеству, мы можем сделать это сознательно, имея все необходимые знания в своем распоряжении. Кстати говоря, в этом и будет заключаться последний грех погибающих для вечности.
Почему Петр отреагировал на весть о кресте именно таким образом? Идея креста была настолько чуждой настолько неземной, что она могла возникнуть только в уме Божьем. Крест назван «премудростью» и «силой» Божьей (1-е Коринфянам 1:18, 24). Такова божественная стратегия духовной борьбы высшего, небесного уровня. Но ответ Петра на изумительное заявление Спасителя был таким же самым, какой возникает у многих людей во все века и во всех местах. Он выразил мысли и чувства наших сердец, свойственные нам самим даже сегодня, обращаясь как с отвратительной глупостью с идеей о распятии Господа. Иисус открыл Свое видение в Своем ответе Петру на его неуважительное и пренебрежительное вторжение: «Ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (От Матфея 16:23). Петр был простым обычным человеком, таким же, как и любой из нас, способным воспринимать только человеческие религиозные воззрения. Он был не более «нечестивым», чем каждый из нас. Он просто не побоялся быть самим собой. А будучи самим собой, он не мог постичь «того, что Божье», чтобы распознать значение креста. Человеческие религиозные воззрения ослепили его разум точно также, как они ослепляют и наши умы. Мы однако еще не рассматривали истинный источник противления Петра вести о кресте Господнем. Иисус не гневался на этого бедного рыбака, и Его слова не были выражением внезапного неудержимого порыва ярости. Строгость Его высказывания Своему любимому ученику показывает истинную природу источника мирских стремлений Петра. Иисус просто указал пальцем прямо в самый центр человеческого противодействия кресту: «Он же, повернувшись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн!» (От Матфея 16:23)
Бедный Петр! Он неосознанно позволил сатане использовать себя как инструмент в том, чтобы отвлечь Иисуса от Его главной миссии. Это искушение было для Иисуса реальным и сильным. Христос видел, что идея Петра имела своим источником первоначальное восстание врага на небесах. Желание избежать креста было для Иисуса самым сильным искушением, которому Он должен был сопротивляться всеми силами Своей воли. Служа инструментом лукавого, Петр коснулся самого оголенного нерва в душе своего Спасителя. Нельзя думать, что Петр вдруг превратился в самого сатану. Просто-напросто отношение Петра к вести о кресте было для Иисуса чем-то большим, чем выражение слабой невежественной человеческой природы. Оно выразило совершенным образом отношение ко кресту самого дьявола. Можно представить себе, что ученики насторожились, затихли после того, как упрек Иисуса начал проникать в их сознание.
Как Люцифер сделал выбор возненавидеть крест Христов. Если «плоть и кровь» не могут понять значимость креста, мог ли сатана понять эту весть? Ведь эта личность не страдает слабоумием или невежеством – он хорошо понимает, что делает. Поэтому, чтобы стать врагом креста, он должен был понять его правильно. Если бы знание о плане спасения каким-то образом скрывалось от него, то в этой же степени его противление этой истине было бы слепым и невинным. Его тогда нельзя было бы назвать «дьяволом и сатаной». Но сатана восстал против Бога, имея полные знания и осведомленность в этой области. Поэтому и существует непостижимая «тайна беззакония». Эта тайна включает в себя причины его восстания, включая его разумное противление и осознанное осмеяние идеи креста. Петр в своей человеческой непосредственности подошел слишком близко к территории Люцифера, пытаясь отвратить Иисуса от креста. Когда сатана искушал Адама и Еву в саду Едемском, его приманкой было уверение в том, что посредством преступления человек достигнет более высшей жизни, чем та, которая была дана ему для радости и наслаждения. «Вы будете как Бог» - пообещал лукавый (Бытие 3:5). Это желание – быть как Бог – было тем же желанием, которое привело сатану к первому греху на небесах: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: "взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему"» (Исаия 14:12-14). Никто не может быть «таким же, как Бог», не желая при этом заменить Его, потому что «Всевышний» может быть только один.
Люцифер принес во вселенную страсть себялюбия. Теперь это состояние стало естественным состоянием нашего плотского ума, которое имело бы над нами полную и безраздельную власть, если бы не искупление. Эгоистичная любовь к себе ведет к «вражде против Бога» (Римлянам 8:7). Вражда же в свою очередь ведет к убийству. Иисус сказал о сатане: «Он был убийцей с самого начала» (От Иоанна 8:44). Это правда, потому что «всякий ненавидящий брата своего есть убийца» (1-е Иоанна 3:15). Сатана возненавидел Бога, и стал завидовать Ему. Поэтому в самом начале восстания Люцифера на небесах тень креста стала принимать свои очертания на заре вечной истории. Несомненно, Люцифер в определенное время начал видеть конец, к которому приведет его восстание. Он увидел, что беззаконие, лелеемое в его сердце было мрачным и уродливым, и в конце концов приведет к убийству вечного Сына Божьего. Но его «посвящение» и преданность эгоистичной любви к себе было слишком сильным. Пять раз в книге Исаии мы читаем о страстной любви Люцифера к самому себе. Грех имеет свои корни в эгоцентричности, которая получила власть. Корнем проблем сатаны заключался в ненависти к самой природе любви Агапе, любви, которая коренится в Божьем характере, полностью отличной от всего, что может человек представить себе в виде «любви». Наша, человеческая «любовь» расположена только к хорошим людям, а любовь Агапе делает добро и плохим, скверным людям, даже своим врагам. Наша человеческая любовь зависит от свойств ее объекта любви. Агапе же сама создает ценность своего объекта любви. Наша любовь всегда желает взбираться выше и выше, как Люцифер возжелал воссесть на своем троне «выше звезд Божьих», а Агапе готова опускаться и опускаться, как Сын Божий опустился на семь ступеней Своего изумительного уничижения, перечисленных в послании к филиппийцам (2:5-8 ). Наша человеческая любовь всегда желает получать; Агапе же всегда готова отдавать. Наша любовь ищет вознаграждения, Агапе же готова лишиться награды. И наконец, больше всего сатана возненавидел самую яркую демонстрацию любви Агапе, явленную во Христе: ЛЮБОВЬ АГАПЕ ГОТОВА ОТКАЗАТЬСЯ ДАЖЕ ОТ ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ РАДИ ДРУГОГО, готова умереть за другого вечной смертью. Таково поразительное свойство любви Агапе, которое Люцифер желает тщательно скрыть от мира и от всей вселенной. Потому что это свойство противоположно всему, к чему стремится он сам. Люцифер должно быть долго и тщательно размышлял о пути, который он избрал. Мог ли он покаяться, когда для этого еще оставалась возможность? Если да, то существовал только один путь победы над грехом его ангельской души – его удивительное «я», которое взыскало возможности «стать подобным Всевышнему», и тем самым сместить Его с Его святого престола, должно было умереть. Эгоистичное «Я» Люцифера должно было быть распятым.
Как прекрасный ангел стал дьяволом, или сатаной. Духовный «крест», на котором Люцифер должен был умереть для себя, был единственным выходом из этой дилеммы в его зародившейся войне с Богом. Вся его гордость, все его эго, все его драгоценное, лелеемое «я» должно было добровольно, по своему свободному выбору умереть, чтобы только истина, праведность и святость могли остаться жить. Люцифер подошел настолько близко к тому, чтобы покориться этому плану, что он был способен уловить значение и суть этого единственного пути спасения для него. Затем же он с гневом, упорством и безвозвратной решимостью отверг эту идею. Крест – не для него! Однажды и навсегда, с пониманием всей ответственности, разумным осознанием всех последствий Люцифер отказался от идеи самопожертвования и самоотречения. Он пошел по пути развития нового, альтернативного образа жизни для обширной Божьей вселенной, который концентрируется вокруг любви к своему «я». Этот путь стал путем угождения себе, самоутверждения, себялюбия, самопрославления. Таким образом Люцифер и отверг суть креста. И именно в этот момент он стал дьяволом и сатаной, «древним змием, обольщающим всю вселенную» (Откровение 12:9). Сияющий славный ангел, возненавидевший крест, стал Божьим и нашим врагом. Этот заклятый и жестокий враг божественного принципа креста хорошо знает, что единственным путем возврата к праведности для любого грешника во вселенной является путь креста. Отсюда и его тщательно разработанный решительный план изгладить познание этого пути из сознания людей. Все сатанинское противится кресту. Из этого следует, что все противящееся кресту исходит от сатаны.
Почему Иисус так бурно отреагировал на слова Петра? Решительный и строгий упрек Спасителя становится более понятным во свете значения креста. Иисус не просто воспылал гневом. Петр не только выражал то, что «человеческое», но также отражал идеологию самого дьявола! Он неосознанно озвучивал принципы врага, убеждая Иисуса поставить заинтересованность в Себе и Своем благополучии на первое место, отвергая тем самым идею о том, чтобы отправиться в Иерусалим и быть там распятым. Ведь заинтересованность в себе самом, забота в первую очередь о себе, духовное само-сохранение – таковы главные душевные мотивы этого могущественного падшего ангела. И эти принципы выражал Петр. Разве нам не свойственны эти мотивы? То, что «человеческое» имеет далеко идущее духовное происхождение, и благодаря непосредственности Петра нам сегодня открывается эта проблема. Петр обнаружил себя в неосознанном сотрудничестве с дьяволом в его анти-крестной кампании. Искушение отвернуться от креста было наимощнейшим оружием сатаны, которое тот использовал снова и снова на протяжении всей земной жизни Спасителя. Сатана понимал принцип креста, но он стал неспособным до конца понять суть божественной любви, явленной в воплощении Христа, которая побудила Его пройти весь путь самоуничижения вплоть до самого конца – до крестной жертвы, и притом побудила Его пройти весь этот путь абсолютно добровольно. Самый последний злобный вызов, брошенный Христу тоже исходил от самого дьявола – «спаси Себя, и сойди с креста» (От Марка 15:30). Но теперь, в Кесари Филипповой заинтересованность в своем благополучии проявился управляющим принципом в сердце дорогого Ему апостола Петра, который тоже в сущности говорил Ему: «Спаси Себя, Господи». Поэтому Иисус назвал эти принципы своим именем, говоря: «Отойди от меня, сатана». Петр проникся принципом противления кресту.
Похожи ли мы на Петра? Нам не следовало бы питать в своем сердце чувство превосходства над Петром. Он был самым настоящим христианином, и любил своего Господа всей душой. Он был не только «членом церкви» Христовой, но также и рукоположенным служителем. Он мог рассказать каждому о своих опытах изгнания бесов во имя Христа! И буквально несколько минут назад его похвалил сам Господь за принятие откровения от Бога о личности Христа. И тем не менее он неосознанно для себя был в союзе с дьяволом, пытаясь противостоять Христу в Его миссии. Мы тоже христиане, и тоже любим Господа всей душой. Мы можем ревностно трудиться для Него, и можем с радостью и воодушевлением указывать на свой прошлый христианский путь, ликуя оттого, что и бесы повинуются нам во имя Христа, и сам сатана падает с неба по нашему слову. Возможно ли, что мы неосознанно окажемся в таком же духовном состоянии непонимания принципа креста, в котором пребывал Петр в тот день, когда Иисус сказал ему: «Отойди от Меня, сатана»? Если любящий, ревностный, искренний Петр мог оказаться ослепленным и пропитанным принципами врага прямо в присутствии Господа, тем более мы можем найти себя в таком же состоянии. И степень отношения этого упрека к нам самим зависит от нашего сердечного отношения к принципу креста.
Молитва Моисея. Не только любовь к народу, преданному идолам побудила Моисея молиться Богу такой молитвой-ультиматумом: «прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исход 32:32). Здесь было вовлечено нечто большее: Моисей был озабочен честью Божьего имени. В стихах 12, 13 он говорит о том, что если Бог не может простить Свой мятежный народ, то мир получит ложное представления о характере Бога. А это в свою очередь значит, что план спасения будет поставлен под угрозу. И Бог «раскаялся» (14-й стих, перевод короля Иакова). Трудно себе представить, что Моисей оказался более зрелым, более любящим, более праведным, чем сам Бог. Бог просто снизошел до его уровня, чтобы показать ему Свои переживания и печаль о порочности Израиля. Он фактически пригласил Моисея разделить Его бремя. Мы вообще-то можем по праву сказать, что Бог поместил судьбу Израиля в руки Моисея. А если так, то Бог также поместил и план спасения этого народа в руки Своего слуги. Насколько зрелым окажется характер Моисея, насколько уподобленным Богу? Как он поступит с заманчивым предложением, которое сделал ему сам Творец – произвести от него «народ великий», чтобы люди уже не говорили о «детях Авраама, Исаака, и Иакова», а говорили с того дня о «детях Моисея». Оказалось, что Моисей был более озабочен честью Бог и Его планом искупления, чем своей личной безопасностью и своим вечным спасением. Должно быть он пережил немалую внутреннюю борьбу перед тем, как выразить свое решение, ибо его обращение к Богу было предельно серьезным. Вся энергия его души была вложена в эту молитву.
Гора преображения. По этой причине Отец послал воскрешенного Моисея на эту особую встречу с Иисусом на горе преображения перед Его распятием (От Матфея 17:1-3). Моисей понимал сердце Иисуса, который был готов распрощаться с надеждой на Свою вечную жизнь, когда Он «стал грехом за нас» и принял на Себя «проклятие Божье», умирая второй смертью на Своем кресте. Моисей и Иисус имели между собой нечто общее: любовь Агапе. Однажды 144 000 также разделят с ними это общее (Откровение 14:1-5, 12). Они будут движимы более высокими мотивами, чем просто своим «набожным» желанием получить свою награду. Проникнувшись значением того, что произошло в 32-й главе книги Исход, мы застынем в торжественном почтении перед Моисеем, который был готов к изглаживанию его имени из книги жизни, потому что любил свой порочный народ, не желая его погибели, и потому что переживал о чести Божьего имени в греховном языческом мире. Иисус сказал, что нет большей той любви, если кто «положит жизнь сою за друзей своих» (От Иоанна 15:13). Но эта «жизнь» подразумевает нечто большее, чем наше временное существование на греховной земле. Если вы «положите за друзей» свою временную жизнь, надеясь воскреснуть в воскресение праведных – это прекрасно, но Моисей пошел гораздо дальше. Он положил свою вечную жизнь на чашу весов, потому что его вычеркнутое из книги жизни имя автоматически обеспечивало ему «воскресение осуждения», которое ведет к «второй смерти» (смотри Откровение 20:12-14 и 2:11). Эта смерть не оставляет больше никакой надежды. И к этому Моисей был готов. Вот почему он и был избран для того, чтобы ободрить Сына Божьего перед тем, как Иисус пойдет на Свой крест (От Матфея 17:2, 3). Никто другой за предыдущие 4000 лет не был способен проникнуть так глубоко в сердце Иисуса. На горе преображения с Сыном Божьим был еще один человек – Илия, который тоже был взят на небо, притом не увидев смерти (4-я Царств 2:11). Он тоже переживал опыт, подобный опыту Моисея – он «просил себе смерти, говоря: О, Господи, забери жизнь мою от меня» (3-я Царств 19:4). Он переживал, пожалуй, самую большую депрессию. Да, он прошел через суровый опыт, ведь ни один человек не разделил с ним его противостояние. Он чувствовал себя совершенно одиноким (3-я Царств 18:21). К тому же руководство Израиля, Божьего истинного народа, желало убить его, навлекая на него проклятие второй смерти (эта идея содержится во 2-м стихе). В добавок ко всему Илия считал себя полным неудачником в служении Богу в «великой борьбе между Христом и сатаной». Он не имел ясного понимания вопроса воскресения, как мы сегодня; для него жизнь здесь и сейчас казалась всем, что только человек может иметь (Иов тоже имел дело с таким неполным представлением). Илия, как и Моисей, по сути заявлял Богу: «Возьми у меня мою (вечную) жизнь». Да, Илия был в той же команде, что и Моисей с Иисусом. Поэтому он тоже мог поддержать Сына Божьего перед наступлением самого тяжкого часа в Его жизни и служении (От Матфея 17:2, 3). Но почему Бог желает послать нам «Илию» снова? (Малахии 4:5, 6)? Вы знаете ответ?
Страницы:1
Читают тему
"Золотые" темы форума
Пусть Бог заботится о Своём
Разговор в этой теме об участии человека в деле спасения. Необходимо ли прилагать собственные усилия для спасения? Можно ли разделить работу по спасению человека на Божью и нашу? Каково наше участие?
(читать полностью...)
Величайшие дни для мира еще впереди
Бог знает, как привлечь внимание! Он посылает четырёх ангелов одного за другим. Каково предназначение Трёхангельской вести? Звучала ли она раньше или весть уникальна?
(читать полностью...)
Независимо от дел закона
Почему Бог наделяет праведностью верующего человека независимо от его дел? Есть ли отличие между тем, что делаем мы и тем, что "делает" в нас Христос? Являются ли добрые дела дополнением к прощению нас Богом или всё же его следствием?
(читать полностью...)
Корпоративно едины «во Христе»
Никто не отрицает, что "во Христе" Бог примирил с Собою мир, сделав Его одно с нами. Поэтому Его жертва была действенна для всего мира, для всех. И сегодня мы можем быть коллективно едины "во Христе". Можем ли мы, в связи с этим, ощущать коллективную ответственность? Можем ли, ощущая такую ответственность, говорить о корпоративном (коллективном) покаянии?
(читать полностью...)
Жемчужины вести
Бог призывает ко многим изменениям людей, вошедших в состав комитетов, советов и так далее, и эти люди, составляющие данные комитеты, советы и тому подобное, являются теми людьми, которым и предстоит совершать эти изменения. Но как эти люди смогут совершать необходимые изменения в процессах, в которые они вовлечены, если сперва они не изменятся сами? Единственный способ совершить какое-то изменение заключается в изменении самих людей... Бог был отдалён от участия в Своём деле, от управления Своим делом в общем смысле, в работе советов, комитетов, церквей и так далее. Мы служили другим богам, потому что мы поместили людей, которые позволили поместить себя, между Богом и Его делом. Бог будет продвигать Своё дело в любом случае, но если вы не уступите Ему дорогу, не позволив Ему исполнять Свои намерения, то тем самым гнев Божий будет навлечён на тех, кто стоит на Его пути. Люди остаются, а также позволяют другим людям оставлять их на тех местах, которые они уже давно должны были оставить. Если мы уйдём с дороги, позволив Богу действовать, Он будет действовать Своей нежной рукой. Нам нет нужды навлекать на себя наказание плетью. →
Однажды маленький мальчик в Чикаго подошёл к незнакомцу и сказал ему: "Знаете ли вы, что вы являетесь величайшим грешником в мире?" Незнакомец удивился, и спросил, почему он является таковым. Ведь он никого не убивал, не совершал никаких преступлений. Мальчик сказал ему: "Величайшая заповедь гласит: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всеми силами твоими." Знаете ли вы об этом? Можете ли вы о себе такое сказать?" Он ответил: "Нет, я не могу о себе такого сказать". "Но ведь эта заповедь является величайшей из всех заповедей" - сказал маленький собеседник, - "Вы нарушаете самую великую заповедь, и поэтому являетесь самым великим грешником." →
Но почему древний Израиль ходил по пустыне? - По причине неверия. Они не увидели того, что Господь приготовил для них. А не увидели они этого потому, что не поверили Богу. Если бы они поверили Богу, то они бы увидели то, чего не увидели. И эта проблема характерна для Божьего народа и в наше время. Мы также не поверили в то, что было сказано древнему Израилю. Сказанное Израилю относится и к нам в такой же мере, как и к ним. Точно такое же Евангелие, которое было проповедано им, проповедано и нам. "Посему будем опасаться, чтобы, когда еще остается обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим. Ибо и нам оно возвещено, как и тем; но не принесло им пользы слово слышанное, не растворенное верою слышавших. А входим в покой мы уверовавшие..." То, что удерживало их от обетованной земли, удерживает от этой земли и нас. Как я говорил прошлым вечером, мы находимся здесь совершенно необоснованно, потому что нас уже не должно было быть в этом мире. →
